Ежедневно в первую городскую больницу Смоленска приходят неравнодушные – это сестры милосердия или добровольцы, поднимаясь на второй этаж неврологии, они помогают больным справляться с недугами, а медперсоналу – с объемом работы. Однажды с нами пришла и я.

— Девочки, вы уже пришли? Отлично. Зайдите в восьмую, — заглядывает санитарка и тут же убегает.

После молитвы сестра милосердия Виктория, доброволец Валентина и я (все, как положено, в белых халатах, перчатках, бахилах или сменной обуви) идем по длинному коридору в ту самую восьмую.

— Ты не волнуйся, все будет хорошо, — говорит Виктория. Стараюсь, но все-таки немного страшно.

Заходим в палату: кровати, тумбочки, холодильник – все одинаковое, кроме состояния четырех пациенток, что находятся там сейчас. Две из них бодренькие, ходят и едят самостоятельно, а вот две другие – нет, им мы как раз и будем помогать.

Лидия Михайловна лежит недавно, ее привезли с инсультом, понемногу она уже начинает самостоятельно подниматься с кровати. Сегодняшняя наша задача помочь ей встать. «Нужно расхаживаться» сказал ей доктор, а с медиками спорить нельзя, поэтому начинаем понемногу усаживать ее, а потом и поднимать. Но это не так просто, как может показаться кому-то на первый взгляд, с больными нужно быть очень осторожными, сестры, перед тем, как оказывать помощь долго учатся, поэтому я, что называется, на подхвате. Не без труда сестрам удается усадить Лидию Михайловну на кровать, теперь самое главное – помочь ей пройтись. С трудом и большой осторожностью, обхватив крепко обняв с двух сторон, они помогают ей заново первые шаги по комнате.

— Вот так вот, хорошо, Вы молодец, — подбадривают женщину, — скоро и танцевать уже будете.

— Да, танцевать… — Улыбается нам, тяжело дыша.

После двух кругов по небольшой комнатке, Лидия Михайловна устает, но старается дойти до кровати бодренько. Осторожно укладывается на кровать, старушка успокоено улыбается. Первые шаги уже сделаны, а они самые сложные, теперь дело за малым – все остальные.

После восьмой палаты нас ждут во второй, там ситуация немного сложней. Только одна женщина может самостоятельно передвигаться, правда, с палочкой, но все же самостоятельно, она и подбадривает всех остальных вокруг, рассказывая разные истории и вставляя интересные замечания между делом. Остальные три – разной степени тяжести: одна уже самостоятельно садиться, другая лежит, видимо, поступила недавно в неврологию, даже говорить она не может, а вот третьей мы должны помочь впервые после инсульта сесть. Сменив ей памперс и помыв, мы приступаем к тому, что доктор прописал.

— Врач еще говорил, что надо помочь ей встать, — говорит бодрая старушка из этой палаты.

— Не знаю, вряд ли получиться, она совсем не окрепшая еще, — отвечает Виктория.

— Да куда там вставать. Она слишком слабая, – добавляет вошедшая с градусником медсестра. — Посадите пока и все.

— Ну что, попробуем сесть? – Спрашивает у больной Валентина.

Тело бабушки слушается плохо, она изо всех сил пытается нам помочь, но руки трясутся, а ноги практически не двигаются, наконец, нам удается ее посадить.Старушка явно довольна этой маленькой победой над болезнью, она светло улыбается и смотрит на нас своими большими голубыми глазами, в которые как будто кто-то пустил немного тумана. Говорит она плохо, но видимо любит это занятие, потому что все время, пока верчусь около нее, пытается мне что-то рассказывать, из всего я понимаю процентов 5, но улыбаюсь, киваю головой, отвечаю что-то невпопад, но, видимо, контакт налажен, потому что бабушка становится все словоохотливей. Пока она сидит, кормить ее доверили мне, на ужин в этот день в больнице толченая картошка, котлетка и запеканка. Старушка ест с аппетитом, иногда просит глоточек воды, я рассказываю ей какие-то байки, держу ее за руку. Она сжимает мою ладонь и вдруг неожиданно четко и грустно говорит «никого нет», сильнее сживаю ее руку и пытаюсь улыбнуться, думаю, получилось плохо…

Улыбнуться в тот момент у меня не выходило, а вот у сестер милосердия, ухаживающих за больными, все получается хорошо: помогать, веселить. Выбора у них нет, должен же кто-то подбадривать этих людей в немощи, ведь моральная поддержка им нужна не меньше, чем убрать, помыть, накормить.

— Почему никто не напишет об этих девушках, — возмущалась на протяжении нашей работы во второй палате бойкая старушка, — столько пишут плохого, почему никто не напишет что-то хорошее?

Напишут, бабушка, уже написали.