Лавизм — искусство неординарного подхода к изображению «красками» на полотнах пейзажей, впрочем, как и всего остального. Кратко попытаюсь описать, чем увлекаются последователи Константина Лорис-Меликова.

Константин Лорис-Меликов: «Картина должна быть широко прописана и тщательно прорисована, говорил мой учитель, Владимир Юрьевич Бедзир».

Именно этой цитатой хочется начать знакомство со стилем «Лавизм». В данном случае та прорисовка, о которой идет речь, представляет собой «сгустки» красок, но совершенно в «упорядоченных» тонах.

Константин — архитектор и дизайнер по профессии — время от времени стал возвращаться к живописи. И вот, пришло то понимание, осознанность своего пути — не в роли архитектора, а в роли искусствоведа. Но не с точки зрения учителя… Еще в далеких двухтысячных только-только приходящий к своему стилю, еще не получившего названия, художник и не мыслил, что его направление получит развитие в свободном мире искусства.

Власть над стихиею лавизма,
Поток и мощь чудесных форм,
Что из абстрактного единства
Родятся, точно волны в шторм.

Константин в стихотворной форме передал все свои переживания в течение восьми долгих лет, когда пытался найти «свое изображение действительной реальности». Если ранее я пытался провести черту между осознанным мироощущением, граничащим наравне с бредом, то сейчас речь именно об искусстве высокого понимания.

«Дух нервной экспрессии» — перенести подобное на холст… Хм… Представим человека, пытающегося творить; если художнику не достаточно его способностей… Разве может совершенствование принести по его достижению удовлетворительного восторга с речью, подобной — «Наконец! Я справился! А теперь можно на заслуженный отдых...» Идеала не бывает. И потому Константин на протяжении уже более двенадцати лет по-прежнему практикуется в совершенствовании своей техники, оттачивая мастерство по несколько часов, трудясь на проектами.

Константин Лорис-Меликов: «Что заставляет творить в таком духе, я до сих пор не могу понять, потому что вся старая школа кончилась, и началось это».

Искусство в стиле «Лавизм» художник попросту назвал одним единственным местоимением — «это». Продолжение бытия, постоянное смятение из-за незавершенности своей работы не позволяли ему останавливаться на достигнутом.

2012. Константин о своем состоянии: «Этот путь не был нанесен ни на одну карту, поэтому приходится идти без всяких ориентиров, прокладывая дорогу наугад. И подчас, сама дорога теряется, теряется ощущение дороги — как будто находишься в каком-то безвременьи, идешь над пропастью, над которой нет моста».

Одна из последовательниц, ставшая наиболее известной «в узких кругах», Екатерина Лебедева день изо дня работала над материалами, но все творения представлялись ею посредством графики.

Екатерина: «Важно очень точно рассчитать пропорцию ингредиентов. Небольшая ошибка в пропорции, и ничего не получится. Важны не только пропорции, но и выдержка. Некоторые из компонентов необходимо настаивать некоторое время при определенной температуре. Затем смесь нужно тщательно перемешать. Насколько долго перемешивать? – должен решить художник. Нужно как бы почувствовать, когда состав созреет, подойдет, станет вроде вязковатой сметаны. Сам процесс изготовления лавы — уже начало картины».

И вот, в какой-то момент та грань из «Розового цветка» — ее первой картины — перенесла начинающую художницу в необыкновенный мир «Лавизма», предложенного Константином.

2012. Екатерина о своем состоянии: «Не бояться нового, не бояться эксперимента, не бояться развертывания краски на собственном холсте. И при этом такая противоположность, как тщательная точность. Точность каждого мазка, точность каждого движения».

Художница в начале своего пути, прежде чем изобразить первую картину, «испортила» порядка тридцати холстов. Только ее это не остановило. Екатерина продолжила творить, нашла дорогу, по которой все с большей уверенностью зашагала в «это странное современное искусство». Именно благодаря таким людям, как эта девушка, приходит осознание и вера, что искусство никогда не утратит своего естества, никогда не остановится, будет прогрессировать. И пусть некоторые работы, граничащие с фатальным разрывом непонимания со стороны общества, останутся за пределами искусства, настанет время, когда их признают, а «недооцененных» художников возведут до ранга «бессмертных».