АВТОР: Владимир КОЗЛОВ

Посреди руин, под градом бомб, окружённый со всех сторон стоял Ленинград. Казалось, что над этим городом витает сама смерть: дух её мерещился везде, и каждый из жителей блокадного города уже успел встретиться лицом к лицу с ней. Но город ещё жил, и хотел жить. Августовским вечером все, у кого остались силы бороться, прильнули к радиоприёмникам. 9 августа 1942 года в здании Ленинградской филармонии играли Седьмую симфонию Шостаковича.

Это музыкальное произведение Шостакович начал писать ещё до войны, в конце 1930-х годов. Тревожно было композитору: после его оперы «Леди Магбет Мценского уезда» он попал в «заговор молчания»: о его произведениях старались не вспоминать. Он опасался, что его музыку не поймут, но продолжал писать. В 1940-м году в воздухе витал дух предстоящей войны, и Шостакович уловил его – знаменитая музыкальная тема «нашествия нацистов», известная, пожалуй, каждому, была написана им ещё в 1940-м году. Вдохновлённый «Болеро» Равеля, Шостакович написал простые вариации, нарастающие под мерный барабанный ритм, переходящие от еле слышного эхо до мощного рёва духовой секции. Этот образ нашествия, грубого и яростного, стал одним из символов войны.

Композитор встретил войну в Ленинграде, где и продолжал писать симфонию: уже 1 сентября 1941-го года она была наполовину готова. Он обратился к жителям Ленинграда по радио: «Час тому назад я закончил партитуру двух частей большого симфонического сочинения. Если это сочинение мне удастся написать хорошо, <…> можно будет назвать это сочинение Седьмой симфонией. Для чего я сообщаю об этом? Для того, чтобы радиослушатели, которые слушают меня сейчас, знали, что жизнь нашего города идет нормально». Третью часть симфонии он закончил уже в блокадном Ленинграде, откуда композитора вместе с семьёй эвакуировали 1 октября. Последнюю завершил 27 декабря в Куйбышеве (ныне Самара).

Вопреки распространённому мнению, в первый раз симфонию исполняли не в Ленинграде. В марте 1942-го года её сыграли в Куйбышеве, где в то время находилась труппа Большого театра. В Ленинграде же только начинали готовиться к исполнению. В конце 1941-го года, когда в городе стояли трескучие морозы и жутчайший голод, репетиции симфонического оркестра Ленинградского радиокомитета, готовившегося сыграть произведение как можно скорее, были свёрнуты: ни у кого не было сил учить партии и играть. Весной, в марте, выяснилось, что за время зимы оркестр лишился множества музыкантов: играть были в состоянии лишь полтора десятка человек, остальные либо погибли от голода зимой, либо были настолько истощены, что не имели возможности исполнять что-либо. Из ближайших воинских частей были отозваны штатные музыканты, их присоединили к оркестру. Превозмогая голод, боль потерь и истощение, исполнители учили симфонию. В мае с самолёта в город сбросили окончательные партитуры, и оркестр под управлением Карла Элиасберга стал готовиться к своему главному концерту в жизни.

9 августа в филармонии негде было яблоку упасть. Пришли практически все, кто мог: такой аншлаг вряд ли был там до или после того дня. В зале ярко горели огни, были зажжены все лампы, вокруг филармонии горели десятки огней. Накануне были зачищены огневые точки противника, а также в усиленном режиме работала система ПВО: никто не должен был прервать жизнь города и его музыку. Концерт транслировало Ленинградское радио. Все репродукторы города разносили музыку так громко, что её было слышно в немецких окопах, находившихся в нескольких километрах от Ленинграда.

За 90 минут выступления его ни разу не прервала сирена воздушной тревоги. Потрясены были все. Жители города плакали, но это были слёзы радости: они живы, и они будут жить! Все трудности блокады, все эмоции – эта музыка смогла выразить то, что наполняло душу каждого ленинградца, ту боль, и ту надежду, что теплилась в каждом живом. Немцы, слышавшие в окопах всё, обезумели: как же так, этот город мёртв, откуда в нём музыка, откуда в нём воля жить? Говорят, именно тогда впервые к немцам пришло осознание своей обречённости и неизбежность поражения.

Седьмая симфония и концерт в Ленинградской филармонии вернули городу жизнь. Ведь город не может быть мёртвым, если в нём играет музыка, если в нём есть, кому играть и кому слушать. Жители блокадного города получили надежду и силы пережить остаток блокады. Вернула жизнь симфония и самому Шостаковичу: его творчество признали и «заговор молчания» в его адрес прекратился. В Великой Отечественной войне этот момент стал переломным: после Ленинградской симфонии всем стало ясно, что нацизм будет разгромлен. Трудно переоценить значение этого единственного выступления героического симфонического оркестра Ленинградского радиокомитета: не было, и вряд ли будет ещё, настолько значимых и важных концертов. Важных для жизни каждого из нас: мы победили в войне в том числе и благодаря гениальной симфонии непобедимого живого города. Города, над которым, казалось, навечно поселился дух смерти.