Я шел на митинг с больной головой, фотоаппаратом, двумя подругами и одним англичанином, который снимает документальный фильм черт знает о чем. Мы оба решили пойти по пути наименьшего сопротивления: он снять фильм о протесте, я написать статью об оном – очевидный, беспроигрышный ход.



Два кандидата на интервью у меня уже были, но ни одного левака среди них не оказалось. Я посчитал это досадной оплошностью и достойным вызовом. Благо, несистемные левые люди доброжелательные, я просто бродил вдоль колонны и осведомлялся: «Смоленские есть? Товарищи, есть смоленские?» Совершенно неожиданно в районе черного блока меня окликнул длинноволосый, бородатый парень с черно-красным знаменем. Вот это будет фотография! Все, как я люблю.



Я: Привет, земляк! От интервью не откажешься? Представься.
Парень: Я Григорий Ветров. Можешь называть меня Джеймс.
Я: Джеймс?
Д.: Ну, да, меня так почти все зовут. Кличку дал мне старый друг — музыкант.
Я: Хорошо, Джеймс. Кстати, меня Стас зовут. Я вижу, ты идешь с анархистами, не знал, что в Смоленске есть идейные анархисты.
Д.: Да, знаешь, вообще-то я здесь случайно…
Я: В смысле?!
Д.: Не на митинге, а в анархической колонне, имею в виду. Я все равно один, а тут такие клевые ребята. Я потусовался рядом, мне молча вручили флаг, вот и стою…
Я: Но в левой ты же оказался не просто так? Ты специально приехал выразить свою позицию? Может, от какой-то организации, эсеры, коммунисты?
Д.: Да, приехал я специально. К друзьям приехал, конечно, они здесь учатся… Но время подобрал так, чтобы и на митинг тоже попасть. С коммунистами я не случайно. Я и полтора года назад ходил с ними на протестной первомайской демонстрации по Дзержинке.
Я: Славная была демонстрация. Там еще был смешной парень из горкома КПРФ, который носился вдоль колонны с мегафоном в руках и кожаном чекистском плаще.
Д.: Ага, чудаковатый чувак. У меня просто один из лучших друзей состоит в партии, он меня на все демонстрации и тащит, листовки дает, материалы. Со многим я согласен, мне их газеты нравятся. Например, сам-то я уже отучился, но изменения в образовании мне не нравятся. У меня младший брат есть, у них много предметов поубирали, совместили, мне кажется, это плохо.
Я: Поводом для протеста стала ситуация с парламентскими выборами. За кого голосовал, если голосовал? Согласен с результатами?
Д.: Я за КПРФ и Зюганова голосовал, хорошая партия, народная. Согласен или нет? В Смоленске, говорят, они победили. А как в других городах голосовали, я не знаю. Поэтому даже не знаю, что сказать.
Я: Вот анархисты, чей флаг ты держишь в руках, считают, что честных выборов при буржуазной демократии в принципе не бывает. А КПРФ в этой колонне вообще не любят.
Д.: Почему не бывает? На Западе, думаю, бывают. И у нас бывают.
Я: Ну, как тебе сказать… «Общество спектакля», отчуждение, проблема сокрытия реального мира за феноменами. Ты Жижека читал? Нет, давай так. Ты Ленина читал? У тебя есть какие-то собственные взгляды на капитализм, социализм, СССР, внесистемных левых?
Д.: Нет.
Я: И все?
Д.: Блин, Стас, я строительный закончил и на стройке целый день вкалываю.
Я: Строитель? Твои коллеги поддерживают твой взгляд на текущую ситуацию?
Д.: Ну, я каменщик. А толку б***ь, что я каменщик? Да, тебе все скажут одно и тоже: зарплата не растет, а жрать что-то надо. Вот это действительно х***о, это тебе любой рабочий на сраной стройке скажет. Часто простои, тарифы на воду, газ растут, молоко е***е дорожает. Я один живу, хату надо снимать, мне надо как-то из этой херни выбираться. А как я это сделаю? Выше головы все равно не прыгнешь, если денег х***й. А забастовку нельзя, сразу же выгонят, никакой Трудовой кодекс не защитит.
Я: Джеймс, можно, если будут выборы в Учредительное собрание, я за тебя голосовать буду?
Д.: Э-э, ну, можно, наверное…
Я: И еще пару вопросов на злобу дня тебе задам, если не возражаешь. Как ты относишься к выборам в КС оппозиции?
Д.: Честно, я только сегодня о них узнал, пока не знаю.
Я: Понятно. А хоть что-нибудь о «лидерах» протеста ты можешь сказать? О Навальном, Чириковой, Удальцове.
Д.: Почти ничего не знаю. Навальный вроде воровством чиновников занимается, это хорошо. Я, правда, не представляю как, ну да ладно. Удальцова по телевизору несколько раз видел, он Зюганова поддерживал. А о второй никогда не слышал.
Я: А о Химкинском лесе?
Д.: Слышал.
Я: Так вот, там уже химкинские пеньки, она их теперь защищает. Спасибо за интервью. Удачи тебе товарищ, бывай, почитай Маркса. Давай я тебя сфотографирую!
Д.: Давай.
Я: Тебе буденовку дать?
Д.: Нет, не надо, давай без буденовки!
Я: Как знаешь.
Самое сложное позади и я направился на уже запланированные встречи. Парня из правой колонны я нашел довольно быстро, стоял он чуть в стороне. Он ехал на концерт правых групп, который состоится в одном из московских клубов после митинга. Вышел я на эту встречу через «Вконтакте». Как, не спрашивайте.

Я: Здравствуй. Ты же Влад? Помнишь, мы договаривались об интервью? На красную ленточку не обращай внимания, это я от шавок шифровался.
Влад: Здорова. Давай, спрашивай, только побыстрее.
Я: Влад, расскажи сначала немного о себе, дай общий портрет.
Влад: Зовут Влад. Фамилию не скажу, сам понимаешь. После школы – строительный колледж. Живешь в Смоленске – будь строителем, как-то так, да? Учебу бросил. К армии оказался непригоден, а хотел по военке пойти, если честно. Сейчас разнорабочим на стройке работаю…
Я: Вы все сговорились что ли?
Влад: В смысле?
Я: Не бери в голову. Как ты оказался на митинге? Давно ли узнал, что толкнуло тебя приехать?
Влад: Ты ж уже знаешь, что я на концерт приехал. А тут моб собирается. Сначала маршируем, потом всем мобом идем. Посмотреть интересно на все эту херню тоже.
Я: А каковы твои политические взгляды? Ты голосовал?
Влад: За ЛДПР на выборах Думы, потому что Жириновский, ну, верные б***ь вещи такие говорит. Надо за русских. А на президентские не ходил. Не помню, может, работал, может, бухал.
Я: Понятно. А все же, почему ты в правой колонне? Чем тебе близки националистические идеи?
Влад: Русских начинают притеснять.
Я: О, да, особенно в Смоленске.
Влад: А в Москве? Я как на вокзал приехал, чуть не о***л. Как их вообще терпят? Они пацанов наших режут, девушек не уважат, отбирают у русских работу. Если бы я в Москве жил, я бы разнорабочим не смог бы устроиться, я же это хорошо понимаю, везде их берут — дешевле. А живется и без них не очень-то.
Я: Прямо Дугин вещает твоими устами!
Влад: Кто?
Я: Один из ваших главных идеологов! Впрочем, проехали. Но вот все же, чем в Смоленске занимаетесь вы и ваши единомышленники? Кроме того, что граффитите и иногда деретесь с панками-афашниками возле «Октября»?
Влад: А что еще делать? Громить черных на рынке?
Я: Нет, ты прав, лучше не надо.
Влад: Власти сами должны заботиться о том, чтобы черных было меньше на рынках и вообще. Чем они здесь занимаются? Наркотой барыжат? Почему власти не следят?
Я: Влад, еще пара вопросов, и я пойду. Будешь принимать в выборах в КС оппозиции?
Влад: Не знаю, что это за херня. А что это?
Я: Это совет, который будет принимать решения насчет проведения акций, стратегии, разрабатывать концепцию движения и резолюции.
Влад: А ты будешь?
Я: Нет, не буду.
Влад: Почему?
Я: Это стремление самозваных право-либеральных лидеров как-то легитимировать свое положение. Постой, это я беру у тебя интервью!
Влад: Я так точно не буду.
Я: Фото?
Влад: Ты что, е***я? Нет, конечно!
Я: Одень балаклаву.
Влад: У меня нет балаклавы.
Я: Я дам тебе футболку, сделай из нее!
Влад: У тебя же зеленая футболка.
Я: Ну, будет зеленая балаклава, как у Pussy Riot!
Влад: Все, завязывай, я к своим пойду.
Я: Спасибо, пока!

Напоследок я оставил самую легкую и приятную часть.



Я: Привет, дружище!
Дружище: Привет, Стас! Ну, я готов. Звать меня будут Алексей. Дорогие читатели, я, быть может, буду работать в органах, поэтому своего имени раскрывать вам не буду.
Я: Понимаю. Вижу у тебя в руках наша растяжка-ветеран «Я плюю в президентское кресло!» Венедикт Ерофеев»! Сделай нам, Алексей, самопрезентацию, расскажи немного о себе.
А.: Я Алексей, потомственный смолянин, сейчас учусь в Москве в престижном ВУЗе на юриста. Вы уж поверьте, в престижном, но называть его я вам по выше обозначенной причине не буду.
Я: Ты проходил практику в одном из смоленских судов, насколько я знаю. Скажи, твоя профессиональная деятельность подтолкнула тебя к тому, чтобы прийти сюда сегодня?
А.: О, без сомнений! Не только она, конечно. Просто ситуацию с нашей судебной системой, даже скорее «внутренней кухней» этой системы можно спроецировать на наш бюрократический и государственный аппарат в целом. Там сочетается все, начиная от преступной легкомысленности из-за недостатка специалистов до банальной уголовщины. Я часто видел неверные, чисто с юридической точки зрения ошибочные приговоры. Оплошности в деталях, но они фатальны. А дело в том, что не хватает судей, решения принимаются буквально «на коленке». Все здание забито людьми, куча бездельников, а судей не хватает! И так у нас в коридорах власти везде. Надоело постоянное вранье, постоянное неуважение. Меня держат за дурака, а мне это не по душе. После выборов в декабре люди не выдержали, это понятно.
Я: А вот за кого ты голосовал?
А.: За КПРФ на парламентских и за Зюганова на президентских. Дал старику сорвать распустившися цветок моей политической девственности (смеется).
Я: Это я знаю, и это немного неожиданно. Ты часто шутил, что ты монархист.
А.: Почему это шутил?
Я: Ну, не начинай, пожалуйста! Ты у меня сегодня представитель общегражданской колонны вообще-то. Каковы твои политические убеждения, что ты вообще можешь сказать о российской политике? Почему Зюганов?
А.: Он казался мне самым оппозиционным, к тому же, я знал, что за него проголосует больше все людей. Не считая Путина, конечно. А в политике я разбираюсь слабо. Названия партий, организаций и новости о забастовках я узнаю в основном от тебя. Я не могу себя причислить ни к левым, ни к правым, ни к либералам или центристам. Я еще не определился. Но вот монархизм…
Я.: Стоп! Что думаешь насчет выборов в КС?
А.: Я не понимаю, зачем они нужны, честно. Эдакие выборы официальных лиц? Но я не доверяю этим лицам. Будет Россия без Путина, но Россия с Навальным. А какая разница, если все равно будут те же олигархические элиты с их олигархическим капитализмом? Только трудящиеся могут что-то изменить на самом деле. Не митинг, а всеобщая стачка, например.
Я: Ты уже экстерном ответил на мой следующий вопрос. Спасибо тебе, удачи!
А.: Счастливо! Был рад.